Сообщение от Что делать, Чернышевский
- .....Надобно так смотреть на жизнь? {38} - с этих слов начала слышать
Марья Алексевна.
- Да, Вера Павловна, так надобно.
- Стало быть, правду говорят холодные практические люди, что человеком
управляет только расчет выгоды?
- Они говорят правду. То, что называют возвышенными чувствами,
идеальными стремлениями, - все это в общем ходе жизни совершенно ничтожно
перед стремлением каждого к своей пользе, и в корне само состоит из того же
стремления к пользе.
- Да вы, например, разве вы таков?
- А каков же, Вера Павловна? Вы послушайте, в чем существенная пружина
всей моей жизни. Сущность моей жизни состояла до сих пор в том, что я
учился, я готовился быть медиком. Прекрасно. Зачем отдал меня отец в
гимназию? Он твердил мне: "учись, Митя: выучишься - чиновник будешь, нас с
матерью кормить будешь, да и самому будет хорошо". Вот почему я учился; без
этого расчета отец не отдал бы меня учиться: ведь семейству нужен был
работник. Да и я сам, хотя полюбил ученье, стал ли бы тратить время на него,
если бы не думал, что трата вознаградится с процентами? Я стал оканчивать
курс в гимназии; убедил отца отпустить меня в Медицинскую академию, вместо
того чтобы определять в чиновники. Как это произошло? Мы с отцом видели, что
медики живут гораздо лучше канцелярских чиновников и столоначальников, выше
которых не подняться бы мне. Вот вам причина, по которой я очутился и
оставался в Академии - хороший кусок хлеба. Без этого расчета я не поступил
бы в Академию и не оставался бы в ней.
- Но ведь вы любили учиться в гимназии, ведь вы полюбили потом
медицинские науки?
- Да. Это украшение; оно и полезно для успеха дела; но дело обыкновенно
бывает и без этого украшения, а без расчета не бывает. Любовь к науке была
только результатом, возникавшим из дела, а не причиною его, причина была
одна - выгода.
- Положим, вы правы, - да, вы правы. Все поступки, которые я могу
разобрать, объясняются выгодою. Но ведь эта теория холодна.
- Теория должна быть сама по себе холодна. Ум должен судить о вещах
холодно.
- Но она беспощадна.
- К фантазиям, которые пусты и вредны.
- Но она прозаична.
- Для науки не годится стихотворная форма.
- Итак, эта теория, которой я не могу не допустить, обрекает людей на
жизнь холодную, безжалостную, прозаичную?..
- Нет, Вера Павловна: эта теория холодна, но учит человека добывать
тепло. Спичка холодна, стена коробочки, о которую трется она, - холодна,
дрова - холодны, но от них огонь, который готовит теплую пищу человеку и
греет его самого. Эта теория безжалостна, но, следуя ей, люди не будут
жалким предметом праздного сострадания. Ланцет не должен гнуться - иначе
надобно будет жалеть о пациенте, которому не будет легче от нашего
сожаления. Эта теория прозаична, но она раскрывает истинные мотивы жизни, а
поэзия в правде жизни. Почему Шекспир величайший поэт? Потому, что в нем
больше правды жизни, меньше обольщения, чем у других поэтов.
- Так буду и я беспощадна, Дмитрий Сергеич, - сказала Верочка,
улыбаясь: - вы не обольщайтесь мыслью, что имели во мне упорную противницу
вашей теории расчета выгод и приобрели ей новую последовательницу. Я сама
давно думала в том роде, как прочла в вашей книге и услышала от вас. Но я
думала, что это мои личные мысли, что умные и ученые люди думают иначе,
оттого и было колебанье. Все, что читаешь, бывало, - все написано в
противоположном духе, наполнено порицаниями, сарказмами против того, что
замечаешь в себе и других. Природа, жизнь, рассудок ведут в одну сторону,
книги тянут в другую, говорят: это дурно, низко. Знаете. мне самой были
отчасти смешны те возражения, которые я вам делала!
- Да, они смешны, Вера Павловна.
- Однако, - сказала она, смеясь: - мы делаем друг другу удивительные
комплименты. Я вам: вы, Дмитрий Сергеич, пожалуйста, не слишком-то
поднимайте нос; вы мне: вы смешны с вашими сомнениями, Вера Павловна!
- Что ж, - сказал он, тоже улыбнувшись, - нам нет расчета любезничать,
потому мы любезничаем.
- Хорошо, Дмитрий Сергеич; люди - эгоисты, так ведь? Вот вы говорили о
себе, - и я хочу поговорить о себе.
- Так и следует; каждый думает всего больше о себе.
- Хорошо. Посмотрим, не поймаю ли я вас на вопросах о себе.
- Посмотрим.
- У меня есть богатый жених. Он мне не нравится. Должна ли я принять
его предложение?
- Рассчитывайте, что для вас полезнее.
- Что для меня полезнее! Вы знаете, я очень не богата. С одной стороны,
нерасположение к человеку; с другой - господство над ним, завидное положение
в обществе, деньги, толпа поклонников.
- Взвесьте все; что полезнее для вас, то и выбирайте.
- И если я выберу - богатство мужа и толпу поклонников?
- Я скажу, что вы выбрали то, что вам казалось сообразнее с вашим
интересом.
- И что надобно будет сказать обо мне?
- Если вы поступили хладнокровно, рассудительно обдумав, то надобно
будет сказать, что вы поступили обдуманно и, вероятно, не будете жалеть о
том.
- Но будет мой выбор заслуживать порицания?
- Люди, говорящие разные пустяки, могут говорить о нем, как им угодно;
люди, имеющие правильный взгляд на жизнь, скажут, что вы поступили так, как
следовало вам поступить; если вы так сделали, значит, такова была ваша
личность, что нельзя вам было поступить иначе при таких обстоятельствах, они
скажут, что вы поступили по необходимости вещей, что, собственно говоря, вам
и не было другого выбора.
- И никакого порицания моему поступку?
- Кто имеет право порицать выводы из факта, когда существует факт? Ваша
личность в данной обстановке - факт; ваши поступки - необходимые выводы из
этого факта, делаемые природою вещей. Вы за них не отвечаете, а порицать их
- глупо.
- Однако вы не отступаете от своей теории. Так я не заслужу ваше
порицание, если приму предложение моего жениха?
- Я был бы глуп, если бы стал порицать.
- Итак, разрешение, - быть может, даже одобрение, - быть может, даже
прямой совет поступить так, как я говорю?
- Совет всегда один: рассчитывайте, что для вас полезно; как скоро вы
следуете этому совету - одобрение.
- Благодарю вас. Теперь мое личное дело разрешено. Вернемся к первому,
общему вопросу. Мы начали с того, что человек действует по необходимости,
его действия определяются влияниями, под которыми происходят; более сильные
влияния берут верх над другими; тут мы и оставили рассуждение, что когда
поступок имеет житейскую важность, эти побуждения называются выгодами, игра
их в человеке - соображением выгод, что поэтому человек всегда действует по
расчету выгод. Так я передаю связь мыслей?
- Так.
- Видите, какая я хорошая ученица. Теперь этот частный вопрос о
поступках, имеющих житейскую важность, кончен. Но в общем вопросе остаются
затруднения. Ваша книга говорит: человек действует по необходимости. Но ведь
есть случаи, когда кажется, что от моего произвола зависит поступить так или
иначе. Например: я играю и перевертываю страницы нот; я перевертываю их
иногда левою рукою, иногда правою. Положим, теперь я перевернула правою:
разве я не могла перевернуть левою? не зависит ли это от моего произвола?
- Нет, Вера Павловна; если вы перевертываете, не думая ничего о том,
какою рукою перевернуть, вы перевертываете тою рукою, которою удобнее,
произвола нет; если вы подумали: "дай переверну правою рукою" - вы
перевернете под влиянием этой мысли, но эта мысль явилась не от вашего
произвола; она необходимо родилась от других...
|
